Оля работала у Карпова почти неделю. Утром она приезжала к нему домой, получала зарплату за предыдущий день, задание на этот, и он уезжал на работу. А Оля шла с Лёней на рынок и в магазины за покупками, а затем они ехали в больницу к маме Карпова. Они привозили ей чистое белье, одежду и продукты, Оля беседовала с лечащим врачом, покупала лекарства, а затем усаживала Наталью Николаевну на кровать и кормила ее, так как правая рука у Натальи Николаевны не слушалась, а левой она не умела держать ложку. Затем они с Лёней заставляли ее делать упражнения для разработки рук и ног и читали ей специальные тексты, которые она должна была повторять за ними, чтобы восстановить речь.
Наталья Николаевна смотрела на Олю с Лёней вполне осмысленным взглядом, добросовестно пыталась выполнять все, что они просили, но особых результатов лечения не было видно.
К обеду Оля с Лёней приезжали домой, она готовила обед, кормила Лёню, а затем готовила еду на вечер и на завтра. Лёня в это время сидел за компьютером или играл во дворе с местными детьми. Время от времени Оля ненавязчиво пыталась обучить Лёню элементарным навыкам самообслуживания, попутно объясняя, какие жизненные ситуации могут возникнуть и как в них себя вести.
***
Постепенно квартира Карпова перестала быть похожей на пыльную ночлежку: все комнаты чисто убраны, всегда сварено первое-второе-третье-мучное, Лёня начал заправлять свою постель, перестал разбрасывать свою одежду по всем комнатам, научился без негативных последствий для микроволновки разогревать себе в ней еду.
Лёня оказался маменькиным сынком, воспитанным бабушкой, которая оберегала его от всех неприятностей в жизни. Он изо всех сил старался быть хорошим и воспитанным мальчиком, но у него это не всегда получалось: то он что-нибудь случайно опрокинет или сломает, то не может сам за собой убрать, но самое главное – Лёня всего панически боялся, не было в нем той уверенности в себе, которая отличает мальчишек, воспитанных отцами или старшими братьями. Оля поняла, что Станислав Михайлович никогда не занимался воспитанием Лёни.
А еще Лёня любил животных и мечтал о собаке. Во дворе дома, где жил Станислав Михайлович, водилось несколько бродячих собак и кошек, которых подкармливали сердобольные старушки. Оля с Лёней тоже подкармливали этих животных.
Лёне особенно жаль было одного облезлого щенка-переростка, и он всегда пытался дать ему что-нибудь вкусненькое. А Оля купила в ветеринарной аптеке дрожжевых таблеток и серную мазь пыталась лечить этого щенка. Она надеялась, что к осени щенок хоть на сколько-нибудь обрастет шерстью и не околеет зимой.
Вечером Ольга уходила домой, не дожидаясь возвращения Станислава Михайловича, так как ей еще нужно было заехать в больницу покормить Наталью Николаевну ужином, проследить, чтобы она сделала все восстановительные упражнения, и помочь ей улечься на ночь. Судя по рассказам соседок Натальи Николаевны по палате, за все время ее нахождения там, Станислав Михайлович ни разу не пришел проведать ее и ни разу ей не позвонил…
***
…Карпов был доволен работой Ольги. Он опять вернулся к своему любимому времяпровождению - вымоганию, выжиманию, выколачиванию, выбиванию, выцарапыванию, выскребанию «левых» денег, которых ему теперь было нужно гораздо больше.
И тут случилось то, чего он ждал последние несколько лет – соседи выставили на продажу свою квартиру. Он постоянно «шерстил» все риэлторские базы, и как только соседская квартира была выставлена на продажу, он поручил Вадику Мельникову купить ее на свое имя. Зачем такие сложности? Да потому, что как и все госслужащие, Карпов обязан был каждый год подавать декларации о доходах и расходах, своих и членов своей семьи, поэтому и не мог он оформить на себя квартиру: откуда у подполковника милиции, даже если он начальник СКМ, такие деньги? А денег квартира стоила немалых. Зато теперь у него страшно сказать сколько-комнатная квартира, где надо еще прорубать перегородки и делать ремонт. За этим тоже придется следить Ольге, за дополнительную плату, конечно. И теперь все проблемы Карпова плавно перетекли в одну – где взять достаточно денег для обеспечения всего этого счастья. Но такие проблемы он давно научился решать.
***
Через нескольких дней после найма Ольги Карпов вызвал к себе в кабинет Юру Пономаренко.
- Я нанял бабу, которая следит за Лёней и ездит в больницу к моей маме, - объяснил Юре Карпов. - «Пробил» ее по базе – вроде, ни в чем не замешана, но у нее большие кредиты. Надо узнать, с кем она общается, вдруг, она «наведет» кого-то на мою квартиру или еще что-то в этом роде. Вот ее домашний адрес. Спроси о ней у соседей. До пяти вечера она работает у меня, а потом проследи за ней, получишь выходной.
В половину пятого Юра на машине подъехал к дому Карпова. На лавочке возле входа в подъезд, где жил Карпов, сидел худой мужик с всклокоченными волосами и в черной одежде. Это был широко известный в узких кругах Димчик, он же Захаренко Дмитрий Евгеньевич, опустившийся гитарист, играющий в третьеразрядных клубах, некоторые из которых «крышевал» Карпов. Юра знал этого Димчика: несколько раз тот устраивал скандалы в клубах, и он с Димой Вороновым или Дэном Антошиным усмиряли его. Несколько раз они «шмонали» квартиру Димчика, в надежде привлечь того за хранение наркотиков, но этот Захаренко был хитрый жук и дома ничего крепче анальгина не держал.
Юру не смутило присутствие Димчика возле дома Карпова: кто где хочет, там и сидит. Около пяти вечера из подъезда вышла полная черноволосая женщина, по описанию – Ольга Константиновна Пыталова и подошла к Захаренко, который поднялся ей навстречу. Она взяла его под руку, и они пошли по улице, о чем-то разговаривая. Юра поехал за ними. Димчик с Олей дошли до остановки, затем Оля села в подошедший автобус, а Димчик ушел по каким-то своим делам.
Юра проследил за Олей, которая доехала до больницы, затем дождался, когда она выйдет оттуда и выяснил, что после посещения больницы она направилась прямо домой к Захаренко, по пути зайдя в продуктовый магазин. Юра дежурил под этим домом до тех пор, пока в окнах квартиры Димчика не погас свет. Оля из дома так и не вышла…
***
На следующее утро, когда Оля с Лёней уехали в больницу, Юра поехал по адресу, где постоянно проживала Оля.
Дверь ему открыла приземистая коренастая девица с глубоко посаженными глазами и темными волосами, забранными на затылке в хвост.
- Капитан Пономаренко, СКМ РОВД «Пятницкий», - предъявил ей удостоверение Юра.
- Вы наш новый участковый? – поинтересовалась девушка.
- Нет, я оперуполномоченный службы криминальной милиции, - обиженный таким сравнением Юра чуть не задохнулся от возмущения.
- А-а-а… - девушка понимающе кивнула головой.
- Ваш паспорт, пожалуйста, - и, разрешите пройти в квартиру, мне нужно с Вами побеседовать.
Девушка отрицательно покачала головой, затем прикрыла дверь и через некоторое время вынесла в коридор два табурета, жестом пригласив Юру присаживаться. Сама она осталась стоять, подпирая дверной косяк.
- Что, так и будем в коридоре разговаривать? – Юра, сидя на стуле в коридоре, чувствовал себя неуютно.
- А вдруг Вы не из милиции? Удостоверение в «Фотошопе» я тоже могу себе распечатать и заламинировать, а если у меня из квартиры что-то пропадет…
- Ладно, проехали, - вздохнул Юра, - Вам известен Захаренко Дмитрий Евгеньевич? – спросил он, положив на другую табуретку бланк допроса.
- Димчик? А что он опять натворил?
- Меня интересуют отношения между ним и проживающей вместе с Вами Пыталовой Ольгой Константиновной.
- А, они уже года три встречаются, Олька с ним в больнице познакомилась, когда у нее печень болела,… цирроз у нее был, больше года лечили, слава Богу, сейчас все нормально, - Алина суеверно постучала кулаком по косяку, - но денег пошло ужас сколько, до сих пор из кредитов не выберется… Да он на начальной стадии был, цирроз этот, сколько-то печени, конечно поразилось, но жить можно, а сейчас лечат все, были бы деньги…Только Димчик этот – чмо, а Ольке его жаль бросить, без нее он загнется… Он же наркоман, хотя и лечится… Ага, каждые три месяца ложится на промывку в токсикологию. Это стольких денег стоит, Олька ему всегда помогает, а ей же и кредиты платить надо… Неа, Димчик не альфонс. Только деньги у него никогда долго не держаться. Он нехило зарабатывает, когда его на студию приглашают играть, Ольке тогда даже кредиты помогает проплатить, но он помешан на своем здоровье, прямо как баба какая-то: таблетки пьет горстями – для печени, для мозгов, для сердца. А это ж такие деньги… А на дурь сколько уходит… Неа, Олька ничего такого не употребляет, у нее же печень никакая, она на диете постоянно сидит… Неа, это ее от преднизолона так разнесло, это гормоны, пока пьет, печень не болит. А до болезни она была нормальная… А Димчик все равно деградирует, ходит весь попухший, руки трясутся, а еще он псих… Да, когда он трезвый и необдолбанный, он классный, на гитаре играет, шутит, интересно с ним, только тогда молодые девки на нем виснут, и Ольку он посылает подальше. А как становится плохо, то сразу «Оличка, приезжай, я был не прав»,… да-да Оличка, через «и», и эта дура помогает. Я ей сто раз говорила: «Он когда-нибудь прибьет тебя, и ему ничего не будет, он же больной на всю голову»….
Алина говорила и говорила, являя собой олицетворение фразы «Шпион – находка для болтуна», а Юра записывал интересующие его детали. Через пару часов он знал об Ольге Пыталовой больше, чем та знала о себе сама.
Предыдущая глава - http://www.proza.ru/2015/09/04/1744 Следующая глава - http://www.proza.ru/2015/09/05/714